Disclaimer.

читать дальше
URL
04:06

karma police members
влад берет длинную паузу. до встречи, многочисленные поклонники, хахаха!

03:00

karma police members
заметка на полях: за время выкладывание предыдущих глав на сообщество не подписалось ни одного человека, отписалось трое или четверо пятеро. идем к успеху. хехехе. впрочем, я выкладываю, потому что я выкладываю. осталось не так уж и много.

с любовью, влад


karma police members
ДЕВУШКА, ЛЕЖАЩАЯ ПОД ДОЖДЕМ

потом погода резко испортилась, нет, скорее испоганилась, начало часто лить. Это делало проблематичным их пребывание в палатке. Нет, место, конечно, они выбрали удачное - прямо под кронами сосен, в минуте от дюн, но дождь с ветром крутили свои варки и навевали грусть, и Паулюс становился все мрачнее и раздражительнее.
Сегодня Паулюс не ночевал в палатке уже не первый раз. обычно он предупреждал, что его не будет, не говоря впрочем почему.. а вчера днем не сказал ничего кроме того что едет в город за кое-какими покупками. «Наверное, опоздал на последний паром и скоро будет... - подумал Саулюс и закурил последнюю сигарету – впрочем, он последнее время выглядит усталым... он словно слегка не в себе...»
С дюны Cаулюсу открылось суровое балтийское море... суровые волны... суровое небо... суровые чайки летают... как всегда добывают себе корм... они никогда не кончают жизнь самоубийством... Наверное, именно эта мысль губит литовских суицидников, - подумал саулюс. – именно вот эта мысль о чайках! дождь и чайки!
Но кроме чаек из животных на берегу был еще кто-то. Саулюс не сразу ее заметил. Неподалеку (где-то в 150 метрах) у самой воды танцевала девушка... в белом платье... Саулюс машинально присел на корточки. «какого черта она тут делает одна?» – подумал он. Девушка Саулюса не замечала. На берегу была только она одна. Когда прибой отбывал, она, подобрав платье, с которого стекала по стройным загорелым ногам вода, подбегала к морю, но не касалась его, а потом с визгом и хохотом отбегала обратно. Вот она зачерпнула воду в ладони и взмыла ими в небо и вода разлетелась!.. на тысячи брызгов!.. и ей это, кажется, очень понравилось... Она повторила это много раз! Потом упала на песок и замерла... Саулюс продолжал наблюдать. она вскочила и продолжила танцевать... «для себя и чаек, наверное, больше ни для кого... разве что для Бога?» Саулюс несмотря на похмелье чувствовал себя Богом... но он был уверен, что это не совсем грех, скорее неисследованная еще область христианской духовности... (саулюс это сам придумал.) Он вообще стал похож на мечтателя в последнее время, лежал себе часами на песке у палатки.. пил вискарь... и только и делал, что смотрел на небо или море...
метрах в 20 от девушки лежала сумочка, накрытая курткой, и босоножки. Рядом несколько чаек искали дохлятину. Эти точно не надеялись на хлеб.

В конце концов, с сумочкой в одной руке и босоножками в другой она медленно пошла по направлению к переправе. Она была слева, а переправа – справа, так что когда девушка проходила мимо, лежащий на дюне саулюс мог рассмотреть ее задницу... она была вполне приличной. сама девушка была симпотичной, чистокровной литовкой лет 18. Такие в деревнях рождаются. И зовут их обычно - Габия, Угне или Дангуоле. Саулюс не раздумывая пошел вслед. он совершенно не прятался, но и не шел агрессивно быстро. Он чувствовал себя заинтригованным. она не оглядывалась.
- да кого тебе бояться? если ты... «являешь себя пред очами господа»? кого тебе бояться - каких-нибудь маньяков, бандитов, хулиганов? Или меня? – бормотал саулюс...


Наступает вечер, и братья сидят у костра и пьют пиво... Жечь костры на косе запрещается... и дождь уже перестал... но так уютно сидеть у костра и пить пиво... к тому же увидеть их могли только с вертолетов.. А вертолеты в этой местности летают редко. Так что нечего волноваться...
Братья не волнуются. Теперь у них снова есть все, что нужно. Паулюс притащил много пива, воды, сигарет и жратвы. Еще он взял литровую бутылку джэка дэниэлса, пачку сигар и жидкость для разжигания костров. Паулюс передает брату косяк.
- а красивую девку ты подцепил сегодня? – снова спросил он.
- я же тебе уже говорил. – сказал саулюс, - Отличная смелая девушка. Если она придет, сам увидишь.
- сюда придет?
- паулюс, я уже рассказывал. Она обещала придти сюда после заката. Сейчас как раз закат. Ты не помнишь, что ли? Или накурился в говно?
- брат. Расскажи эту историю еще раз. А то мне сложно в это как-то поверить...
- с самого начала?
Паулюс кивнул.
- ну хорошо. Ладно. Держи косяк, брат. Слушай. Я вот зашел на дюну и увидел, как девушка танцует в дождь у моря. одна. когда она стала уходить, я пошел а ней. она не оборачивалась и не ускоряла шаг. Если бы она это сделала, то быть может была бы уже привязанной вот к этой сосне, - саулюс постучал по ней костяшками пальцев, - поначалу я не решался подойти. Подошел только у переправы. Я поздоровался и сказал, что видел, как она танцевала у прибоя и что мне очень понравилось. Она совсем не удивилась. В общем, вела она себя не как типичная литовка...
- все они одинаковые, брат..
Саулюс промолчал. Потом продолжил.
- она сказала, что чувствовала, что за ней следят. Но сказала, что у нее не было ощущения опасности....
- хахаха! их часто подводит интуиция, брат!
Саулюс поводил палкой по песку..
- брат, ну так что же было дальше? – спросил паулюс и швырнул пустую бутылку из-под пива далеко в лес...
- ну а дальше ей нужно было подождать паром, и я пригласил ее в бар. Людей не было. Она рассказала, что занимается балетом... что у нее год назад умер парень... которого она очень любила. Что она сирота и родом из шяуляя и сюда приехала автостопом... ее зовут Угне и ей 18 лет. Блондинка. Голубые глаза. Я в свою очередь рассказал, что мы тоже сами по себе, живем дикарями на косе и что у нас есть один проект, который со временем приведет нас на землю обетованную...
- и что она?
- сказала, что и у нее есть проект... она там что-то говорила про гуманитарную программу, которой она принадлежит... но это не секта... она верующая... она не сказала, какой проект... но сказала, что придет сегодня к нам его обсудить. Одна. Я, кажется, вошел к ней в доверие. Я так понял, знакомых в клайпеде у нее нет...
- отлично!
- паулюс, мне очень не нравится твое состояние в последние дни – сказал
Саулюс, - ты какой-то дерганый стал. чем ты занимаешься в клайпеде?
- брат. у меня, видишь ли, тоже есть один проект... как-нибудь после расскажу... одна работенка намечается... я тебе как-нибудь потом расскажу.. как домой вернемся. К тому же у меня мандраж, мне некуда девать свою силу... да, кстати, эту.. угне... разве не надо встречать?
- нет, она сказала, что придет сама. Настояла на этом.
- понятно... – сказал паулюс – и что было дальше?
- ну а дальше я посадил ее на паром, снова сел в баре, выпил бокал пива, а там и ты на следующем пароме появился...
- ясно.
- слушай, брат, я тебя прошу: даже не думай о том, чтобы ее убивать. У нас нет причин этого делать. Она смелая... и живет не зря.. мне кажется, она чистая. К тому же многое остается невыясненным. Нельзя верить каждому встречному. Я ей верю, но когда дело касается безопасности наших жоп... ну ты понимаешь... Я тебе обещаю: когда-нибудь мы сыграем в блэкджек на то, кто будет первым ебать в глазницы труп какой-нибудь мартышки, а эту оставь в покое. Брат! Ты должен научиться ждать. Революция начинается с послушания, брат!
Паулюс ничего не ответил, прижег потухшую сигару, отпил пару глотков из большой бутылки и отправился поссать. Саулюс неодобрительно покачал головой и подбросил дров в костер...
И через каких-нибудь сорок секунд появилась Угне.
- брат! – крикнул саулюс, - к нам гости! Познакомься с угне! Угне, привет! Ты вовремя. Я уж думал, не придешь...Угне выглядела прекрасно: молодая, очень загорелая литовская девушка.
- нет, я пообещала, что приду и я пришла. Мне было как-то странно сюда идти, и я даже думала несколько раз повернуть назад, но я стараюсь выполнять свои обещания... – она улыбнулась. голос у нее был звонкий, чистый. Красивый.
Из леса вышел паулюс. Нет. Скорее выбежал. Дальнейшее сложно описывать. Это было невероятно. Господи. Он выбежал без яростных криков или веселых приветствий. оперативно, но тихо. Девушка застыла. В руке у него был топор, которым они рубили дрова... В волосах – красный цветок. За ухом – перо. На лице – мазки чем-то черным. Подбежав на достаточное расстояние, он бросил топор в девушку..

Как он все это успел организовать??? Что за маскарад??? Он это заранее подготовил??? И что важнее - где это он успел так наловчиться??? Топор вошел прямехонько в череп... Девушка и хрюкнуть не успела! Для последней это был последний миг. Она «сидела», «прислонившись» к той сосне и истекала кровью и мозгами. у всех нас есть мозги – умные люди согласятся. Она истекала кровью и мозгами и была мертва. Пришла сюда сама, смело, одна. Она танцевала под дождем. У прекрасного мудрого моря... "Пред очами господа." Ее глаза были раскрыты. Больше она никогда не будет танцевать... Саулюс так и стоял с открытым ртом...

Такого хардкора он никак от брата не ожидал. Такая жесть! Выбежать из леса!..
С топором!..

Паулюс же методично исполнял над девушкой свой ритмичный шаманский танец... он тряс головой и вращал руками, изгибаясь, как змея. вскоре он остановился, достал член и поссал, стараясь попадать на раскроенный череп и лицо, то, что от него оставалось... саулюс закрыл рот и потянулся за сигаретами...

паулюс был первым, кто нарушил молчание. «такое привычное. для этого. места.» – подумал саулюс.
- ну что, брат? Сыграем? В блэкджек?... Хахахаха!

..............................

- слушай, брат, - сказал паулюс, - ты уж меня прости. Если это было так неожиданно для тебя. Не хотел. Но и ты должен в свою очередь понять, что чистых женщин не бывает! Все они исчадия ада! Ну по-крайней мере моего! Да и твоего, разве нет?
- не совсем, брат... видишь ли, брат... нам нужно наверняка знать, что наши жертвы неисправимы. а эта мне была симпотична.
- прости, брат. но уж очень мне было нужно...
- да. в любом случае, остается надеется, что никто не знает, что она здесь. Завтра подгоним грузовик к ближайшей дороге, а я разберусь пока с местом преступления.. – сказал саулюс, решив оставить проповедь на более подходящий случай.
- на вот, возьми, - паулюс кинул брату сумку. Саулюс обнаружил там чистый рулон марли и бутылочку с марганцовкой. – зачем это? - спросил он.
- марганцовка! Смой ею кровь с сосны и топора, да и всего вообще! Одежду ее лучше сейчас сжечь, труп я разделаю и сложу в мешки. Сейчас только выпью немного...
..............................

..............................

Все дела они закончили только к 5 утра, когда уже снова рассвело, и заалел этот ебаный розовый рассвет... Дождя на этот раз – как и не бывало. Паулюс недавно ушел за грузовиком, а саулюс караулит эту грудку черных мусорных мешков...
костер уже погас. саулюсу не хочется его разжигать. Саулюсу грустно думать о женщинах. Он старается не думать, но не может...

В тот же день братья уехали с косы обратно в клайпеду. На том месте саулюс соорудил крест из нескольких связанных прутьев. Труп они увезли в другой лес, тот, где был похоронен кит. Им нужно было решать кое-какие вопросы, в первую очередь квартирный вопрос. Они не могут уехать или заняться чем-то более-менее серьезным, пока у них нет денег. Коса была больше прихотью саулюса. В глубине дущи он надеялся обрести там покой и умиротворение... и быть может просветление.. После убийства это стало невозможным. Впервые в жизни саулюс чувствовал себя растерянным и по-настоящему беспомощным. Как будто это паулюс - старший брат.

продажа квартиры – единственный вариант... разве что паулюс там что-то говорил про работу... но если ты работаешь, ты много не получишь, а им нужно было все.

так закончилось их 40 дневное пребывание на косе. Об Угне братья больше не заговаривали.

karma police members
Пиратская история


У Паулюса денег никогда не водилось, да, впрочем, и у Саулюса тоже... а учитывая то, что оба недавно уволились…. И стали безработными... главного источника дохода они лишились. но у Саулюса был секретный счет, на котором лежало несколько тысяч евро. эти деньги достались ему после смерти отца. То, что предназначалось на черный день – «на спасение семьи». Сложно сказать, что именно заставляло саулюса не тратить эти деньги – чувство ли здравого смысла, предусмотрительность, уважение к умершему отцу, любовь к брату или нечто иное... Теперь Саулюс решил, что черный день настал и в первую очередь они это дело как следует обмыли - со шлюхами и наркотиками. На вторую ночь... хорошо было сидеть на балконе в креслах, слушать шум сверчков и курить сигары... погода стояла невероятно душная. С балкона им открывался вид на соседние дома, и братья часто становились свидетелями различных сцен между соседями. Сегодня они по очереди смотрели в бинокль на свое любимое окно... красивая раздетая женщина лежала на кровати и читала книгу... Саулюс передал бинокль нетерпеливому брату...
- слушай, брат, - сказал он, возвратившись из кухни с бутылкой текилы... - пока квартиры наши не проданы... а не переехать ли нам на косу? мне тесно в этих стенах...
- мне везде тесно, - сказал брат... – но мы можем переехать. почему бы и нет?
- я давно уже об этом думаю... лес, палатка. никаких гостиниц... мы жжем костры... купаемся в море по ночам... пьем и употребляем наркотики... сейчас конец июня... у нас как раз два месяца на все про все... к осени мы продадим хаты и уедем на ямайку...
- ах ты сукин сын! – вскричал брат. – вот пидарас!
- кто? – спросил саулюс.
- на, глянь. – паулюс передал брату бинокль, - Этот жирный пидарас снова начал свои грязные ласки... видишь? Мудило! – паулюс приложился к бутылке текилы как будто это была вода. – пидарас, - повторил он, выдыхая обжигающий воздух.
- да не хочу я смотреть на этого педрилу. Пусть ебет свою жену, если хочет. он ее купил. Ты же знаешь, кто это. Мент! он помог ей, когда у той были проблемы... кстати, как зовут этого пидараса? Говорят, он берет взятки и все просаживает в казино, влазит в долги...
- я когда-нибудь их всех уничтожу, - сказал брат.
- я тебе даже помогу в этом. а пока... слушай. давай переедем завтра на косу?
- давай. мне похуй.
На том разговор и закончился.

ну что ж, дело оставалось за малым: на следующий день они купили палатку, прихватили с собой одеял, чайник, топор, нож, лопату немного старой одежды... все остальное у них было при себе... и отправились на косу. на своем старом добром грузовичке. и в очень скором времени уже сидели у пристани катеров яхтклуба на той стороне куршского залива и любовались ночными огнями клайпеды.. и заливом... они допивали последние глотки вискаря, когда саулюс заметил в ближайшем катере забытые торчащие ключи зажигания.
- смотри, брат! Ключи! – саулюс с бутылкой в правой руке спрыгнул на катер, но в связи с опьянением и тем, что катер слегка покачивался на волнах, не удержал равновесия и грохнулся на задницу. Вискарь, однако ж, не разлил. Так и сидел на жопе на покачивающемся катере с бутылкой вискаря, поднятой высоко вверх в правой руке... и хохотал над этим. Паулюс осторожно спустился в катер, посмеялся над неловким братом и помог ему встать. Остатки бухла они тут же допили.
- у нас нет бухла, брат, - сказал паулюс.
- не, сто балов в палатке что-то да осталось... - ответил саулюс.
- точно тебе говорю, брат! В палатке ничего нет! у нас нет бухла!
- да не может быть! – волнение паулюса передавалось брату. – и что же делать? Паромы уже не ходят...
- а катер нам боженька зря с неба подкидывает, что ли? – сказал паулюс хитро прищурившись...
- а ведь верно! Самое время прокатиться до клайпеды за вискарем! Как бля, повернуть... эти.... ебаные ключи...
- дай мне, - сказал паулюс.
- не... Я однажды... катался.... на катере.... знаю.... как это делается... о! Готово!
Катер рванул к другому берегу так резко, что пришла очередь паулюса грохнуться на задницу...

Братья улюлюкали и смеялись всю дорогу через залив..
На той стороне у них возникла проблема. Банкомат захавал карточку. И не выдал денег...
- у тебя при себе револьвер? – спросил саулюс брата.
- конечно, я всегда его ношу при себе.
- надень капюшон.
После этого парни зашли в ближайший бар...
Тот оказался пустым. Официантка сдавала кассу. Она подняла голову и сказала:
- добрый вечер. Мы уже закрываемся. Извините.
- только не вздумай нажимать на кнопку!
Паулюс вытащил револьвер и направил на барменшу. Саулюс перескочил через стойку и забрал пульт тревоги. Тогда паулюс спрятал револьвер и тоже рванул к стекляной стойке с бутылками, дожидавшимися своих хозяев. Они взяли по одной литровой jack daniels и одной blue label. Запихнули по карманам по нескольку пачек первых попавшихся сигарет и уже направлялись к выходу, как официантка заговорила (все предыдущее происходило в тишине):
- а деньги? мне-то все равно. А вы уж раз решились. Возьмите деньги.
- Мы футбольные хулиганы, а не грабители! Мы из России! мы не грабим! мы ОТЖИМАЕМ! – заорал саулюс, после чего Паулюс достал револьвер и несколько раз выстрелил в люстры.

Затем они с братом довольно быстро добежали до катера... и так же быстро вернулись на косу....

- завтра съездим с город по-тихому и снимем бабло в банке. – сказал саулюс.
- ага.
- бля, заебись! теперь у нас есть все, что нужно. Скорей бы дойти до палатки! Брат, выпьем! Мне здесь очень нравится!
- да, заебись, - сказал паулюс совершенно искренно. – это именно тот образ жизни, который надо вести....
- ага...
- но ты же постоянно меня сдерживаешь... зачем – не пойму... мы братья.
- брат, я беспокоюсь за тебя, - ответил саулюс совершенно изменившимся голосом. - я беспокоюсь за тебя, брат. Нельзя рисковать зря. Ты же не хочешь закончить где-нибудь в тюряге.... или того хуже... у нас вся жизнь впереди...
- хорошо. Я понял тебя, брат.. нам надо быть осмотрительней.

Братья продолжают идти к палатке и пьют вискарь каждый из своей бутылки... Тишину и спокойствие косы нарушают только их шаги.

karma police members
СОН ПАУЛЮСА


Эта ночь была последней в общаге. Паулюс приехал сюда после погрома у потровников, чтобы расплатиться с долгами. Долги были возвращены, и вот Паулюс просыпается от собственного крика. Порыскав под кроватью рукой и не найдя там бутылки, он судорожно нащупал на тумбочке телефонную трубку и набрал брата. Он давно был знаком с этим ощущением беспричинного ужаса, сжимающего костлявой рукой сердце. Ты пытаешься нащупать пульс и его нет, но сердце колотится, словно звон тысячи колоколов костела. Твои ладони мокрые от холодного нелипкого пота, ты лежишь на мятых простынях и тебе трудно дышать. Словно рыба, выброшенная на берег моря отливом. Холодные волны паники. Все, что может помочь это - бутылка. Ее не было под кроватью, некуда было идти, чтобы купить ее, даже если бы были деньги. Паулюс нащупал на тумбочке телефонную трубку и набрал Саулюса.

- давай, брат, давай. Давай, давай! Помоги мне! Только ты, только ты! Сними трубку. Пожалуйста…

В трубке раздавались длинные монотонные гудки, затем включился автоответчик:

- здравствуйте. Вы позвонили Саулюсу. Оставьте ваше сообщение после «пип-шоу».

После этих слов послышался короткий пип, и Паулюс коротко, но многоэтажно выругался в трубку. Единственная надежда на облегчение испарилась. Все, что ему оставалось это разговаривать с автоответчиком:

- брат! Я знаю, что ты не слышишь меня. Но я не надеюсь, что услышишь. Просто сейчас эта трубка мой единственный шанс пережить следующие 40 минут. Это все, что мне надо…
Паулюс спал прямо в одежде, потому что только так можно было спастись от холода. И сейчас мокрая от пота сновидения одежда начала холодно прилипать к его коже. Он закутался плотнее в одеяло и откинулся на подушку.

- мне нужно всего 40 минут. Я знаю, что эта холодная рука отпустит мое сердце, я знаю, что всего этого нет, это всего лишь душевная болезнь. Но сейчас ты мне нужен. У меня нет ничего, кроме твоего автоответчика, поэтому я прошу тебя, послушай то, что я скажу завтра. Даже если ты этого не сделаешь, дай своему автоответчику мои 40 минут.

Паулюса начало знобить, идти в душ он не мог. Однажды он уже пробовал в таком состоянии, и не дошел.

- слушай меня, Саулюс. Мне сегодня снилась мать. Я только что проснулся с криком на губах. Она спустилась ко мне из-под облаков. Вся в белом. И спросила меня:

- детки мои! Папа поднялся ко мне на небеса... А что же случилась с вами, мои ангелочки? Неужели мы с отцом недостаточно вас любили? Как же так вышло, что из двух прекрасных детей у нас выросли звери. Полные ненависти, чьи руки в крови, чьи зубы в крови, чьи волосы напоминают змей у Медузы Горгоны… как же мы вырастили среди всех этих цветов и деревьев, прибоя, хищников?



Да и хуй с вами, выводы сделаны. Суки ебаные, сколько перед вами не стелись человеком, в ответ получишь звериный оскал. Сосите брынзу. Ты думаешь, мама, я. Ты думаешь, брат мой что? Он бы убивал за меня, распял бы Иисуса для меня. А вам всего лишь нужно немного дармовой дармовщины. Ждите, ждите, всадников апокалипсиса. Мы с ним – всадники karma police. Тебе мама повезло среди сияющих ангелов родить двух зверей, которых ты никогда не знала. Мы убиваем во имя справедливости. Потому что всё это дерьмо вокруг не знает веры. Ваш еврейский бог, распятый на кресте. Мы ссали ему в уши, как ссали в уши нам все ваши проповедники. Есть только одна сила добра. ДОБРА! И если вы все еще верите в «подставь другую щеку», то будьте готовы к удару с правой вам в солнечное сплетение. Как ирокез на наших головах. Как завывание ветра и жар солнца. Верьте в кастет, зажатый у нас по каждому пальцу. Металл, оплавивший наши пальцы. Ой, мамочка, ВЫ плачете. Не ссать, скоро придет наряд karma police и каждому воздастся по вере его. Любой вере. И каждый будет знать, что у судилища по топору в руке.
Так ответил ей я, брат, и ее фигура начала таять в дымке, а я держал в руке топор и начал уничтожать цветы вокруг, крича:
- дайте мне наркотиков, дайте мне съесть эти грибы, дайте мне уколоться этой вселенной! Я вас всех в жопу долбил, неудачники! Выйдите со мной на тропу хоть раз! У меня в руках молот, у вас прутик. Из этого прутика я сделаю один трупик, и один и еще один! Никакой гладкой мелодии псалмов. Все придут такими как они есть, как я хочу, чтобы они выглядели. Враги встанут против нас, а я встану с братьями и сестрами с мечами, чтобы наказывать. Мы с тобой брат и сестра – karma police, мы призваны уничтожать, платя своей болью, и пусть мы говорим, что у нас нет в руках ствола, пусть мы это утверждаем изо всех наших сил, когда время придет, мы достанем их из-за наших спин и направим в печень, в легкие, в селезенки провинившихся. Они ждут, этого, мама, как и ты ждешь этого. Давай, давай, порхай, порхай, мы же с братом хранители вселенной. Только мы сможем избавить ее от зла. Добро больше не может быть с кулаками. Колесо сансары не может больше вращаться, если под рукой нет БЕНЗОПИЛЫ. Поняла, мама? Мы это - бензопила! Ясно?! Посмотри на мою БЕНЗОПИЛУ, мама, она нравится тебе?
Давай, выжри со мной стакан, мама, как насчет небольшой порции наркотиков?
Тебе нравится пить человеческую кровь, мама?
Ты о чем вообще? Ты кто? Я тебя в рот ебал! Ты куда лезешь! Я сдохну за дело karma police! Я буду пытать за вечность справедливости! Вы все отравляете человечество своими насекомыми ядами добра. Вы должны быть наказы и будете наказаны. Уж мы с братом позаботимся об этом. Пошла на хуй. Зачем я разговариваю с тобой? Когда вокруг меня вечность полная наслаждения. Тот самый волшебный корабль ждет меня, уже опустил трап. Я вхожу на него, окруженный огнем. Играют не ваши псалмы, играет орган, полный наслаждения, прославляющий то дело, что мы делаем каждую секунду, каждую секунду. Закапывая гниль, прославляя вечность. Ваша терпимость падает вниз с корабельных подмостков словно крыса. Еще удар, еще удар, еще удар. Громче! Славься karma police, принесшая себя в жертву ради добра, которое зло, которое добро с топором.
Мы видим вас всех, мы зажигаем этот чистый огонь, очищающий от скверны, мы видим каждую вашу ложь. Каждый ваш будто бы тонкий рассчет. WOW! Давай, давай, детка. С вашими дочерьми мы сыграем в древнюю игру «сунь-вынь», чтобы они понесли от нас воинов. И однажды придет конец вашей чистой «чистой» ночи. Мы отправим вас по пути в тьму, которой вы достойны.

Паулюс зарыдал, ему было очень тяжело и он знал, что ему оставалось терпеть еще полчаса. он повесил трубку.

karma police members
БЕЛЫЙ ФРАК

все в говне, один я в белом фраке, - думал Паулюс. он действительно сидел в новехоньком белом фраке. а вокруг действительно было сплошное говно. Барак аleksoto. был тем самым местом, где погибали птицы, добрые феи и благотворительность. их останки сжирали крысы, выбравшиеся с кладбища мертвецы и тараканы. Паулюс был одинок и настроен меланхолично, даже несмотря на то, что только что "купленный" фрак сидел отлично. чтобы добыть его, пришлось изрядно поработать над портным.

все в говне, один я в белом фраке, даже брат в говне. даже Бог в говне. а моя фрачная бабочка резвится словно просит немного воздуха, словно она сейчас улетит отсюда. я слышу как снег садится на подоконники. я слышу чье-то дыхание, пусть комната и пуста. разве это не прекрасно? я смотрю в свои глаза в зеркале. и меня не удивляет, что я хочу этого выстрела, - паулюс погладил лежащий рядом ствол, - на самом пике, я выпущу себе пулю в лоб. когда все вокруг будет засыпано снегом. а я буду одет в этот самый белоснежный фрак, сотворенный руками Божьими.

Паулюс посмотрел на свои руки, разглядел прожилки, грязные ногти, порезы и язвы. руки все еще оставались в этом бараке. они не принадлежали миру белого фрака. они стояли в одном ряду с крысами. и ласкали ствол.

Паулюс снова подошел к зеркалу покрасоваться, натянуто улыбнулся. фрак не приносил радости. руки и глаза выдавали несовместимость. он вышел из комнаты и начал стучать в соседнюю комнату. никого не было, потом в следующую, следующую, следующую.

- чертов барак! чертов барак!


он вернулся к себе, сел на свою койку, снял бабочку и рывком вырвал из манишки две верхние пуговицы.

- я буду думать только о фактах этой вселенной: трепанации, смерть вокруг, привязыванье, боль, слезы, смерть в каждом движении. убийство сознания телевизором, ненависть, пожирающая любовь словно доберман, сошедший с ума и бросившийся на своего хозяина. деревья распустившиеся почками предательства. сумасшествие общностей. уродливый мир.

он снова сидел один и слушал скрипку. откуда она взялась он не знал. она звучала, видимо, только в его голове. нарастая, нарастая. чтобы хоть как-то остаться в реальности он снова схватился за револьвер.

- я помню эту записку в руках дьявола "Иисус больше не вернется".
скрипка стала звучать еще громче и по его телу разлетелась ужасная боль. чтобы остановить ее он снова достал нож и сделал себе еще один надрез на ноге. пришло легкое отупение, кровь наполняла белый фрак и спустя 5 минут уже начала капать в пустоту и грязь пола.

звезды сияли где-то на небе, голова кружилась. он был близок к тому, чтобы отключиться. скрипка звучала все настойчивее, смешивая реальность белого фрака с кровью, с пустотой барака, с одиночеством.

- все в говне, а мой белый фрак в моей крови. птицы все спрятаны по клеткам и ямайка так далека.


у него перехватило дыхание и он выключился.

21:10

Глава 9

karma police members
ОДИНОЧЕСТВО САУЛЮСА

Отец умирал, брат не брал трубку, и саулюс не знал, как ему быть. между ним и отцом (а отец был единственным человеком, с которым саулюс в последний год регулярно общался) образовалась невидимая стена, глядя на отца он не мог ни о чем думать, кроме как о приближающейся смерти... о приближающейся смерти отца. Саулюс предпочел бы, чтобы это был он... не из сострадания... просто происходило что-то важное, что-то более важное, чем все остальное, и саулюс ничего не мог с этим поделать. саулюс чувствовал это всей кожей... и это чувство разрывало ему сердце. Он не знал, что ему делать с этим чувством, как с ним обращаться. Был ли ответ на этот вопрос?...

Отец – последнее, что связывало его с предками и традициями. Отец скоро умрет. Он носит смерть на лице...........

Саулюс все чаще стал ездить на косу. Он бродил по лесным тропинкам обычно до наступления сумерек... тогда он выпивал последний бокал в баре под навесом в ожидании парома и отправлялся домой. Куршская Коса была тем местом, где он мог спрятаться... в квартире он ощущал себя запертым...

Отец лежит в больнице, умирает, а саулюс... сейчас полдень... саулюс выходит из дома, заходит в угловой магазинчик, покупает там два пива... и ждет маршрутку, сидя на бордюре и попивая пиво... вот он закуривает свой первый косяк за день... во внутреннем кармане куртки – порция грибов... саулюс чувствует себя хорошо подготовленным для путешествия на косу... он знает, что пройдет много вечностей прежде, чем он вернется домой... саулюс знает, что когда он вернется домой, ему будет... нормально. Саулюс знает, что пройдет много вечностей прежде, чем он почувствует себя нормально...

Вот он сидит на заднем сиденье в маршрутке.... слева.... смотрит в окно и прислушивается к своим ощущениям... ему хочется проникнуть в них так глубоко, чтобы обнаружить покой... но сердце его мерно бьется и покой так далек.

Паулюс съедает порцию грибов в туалете, уже на пароме. Должно пройти около часа до первых ощущений. Саулюсу в принципе все равно. Он просто пялится на воду, на чаек, на кроны сосен вдали.

Ему захотелось пройтись до новой переправы, туда, куда он обычно не ходит. Минуты идут одна за другой, саулюс ходит между деревьями... вот он останавливается и забивает косяк... вот он ложится на мох и лежит, наблюдая за тем, как верхушки сосен покачиваются..

Первая же волна накрыла его полностью... не морская волна, в море в саулюс не купался... саулюс купался в чем-то другом. саулюс понял, что не четко различает теперь границы реальности и воображения. А впрочем, что такое реальность? В округе нет людей, с которыми нужно было бы о чем-то договариваться... что есть реальность? На руку саулюса садится муха.... саулюс видит ее во всех мельчайших деталях.... теперь существует только одна муха... даже его нет, саулюса..... только муха..... которая неспешно почистила свои крылышки.. и улетела... саулюс встал и подошел к ближайшему кусту.... он присел на корточки и стал внимательно изучать строение этого растения, его суть.... впрочем, если бы кто-то на следующий день спросил бы у него, помнит ли он, как изучал муху.... куст...... сосну........ он бы ответил отрицательно.

Начался дождь. Даже сквозь кроны сосен просачивалась вода. Саулюс отправился дальше, к морю... дождь лил, прибой шумел, море саулюсу открылось с дюны... оно было прекрасно... саулюс не стал подходить. Он лег на песок, натянул куртку на голову и застегнул молнию... он лежал на песке и вдыхал воздух через куртку... какое-то время... по куртке беспрестанно барабанила вода.. Но даже так Саулюс не мог почувствовать себя в полной безопасности... впрочем, это было вполне ничего.. разве что его пугала мысль о том, что надо будет возвращаться обратно... контактов с людьми саулюс не хотел совершенно. Все, что угодно, только не люди...

Господи! Было крайне мучительно общаться с людьми! Невозможно описывать эти мытарства... паранои, прицепки к деталям, эта особенная игра воображения.. саулюсу было очень тяжело – и на пароме, и уже в городе среди прохожих...

И ноги сами, шлепая по лужам, привели его в игровые автоматы, туда, где собиралась конченая шваль... И саулюс был одним из них. Он зашел в капюшоне и старался не вертеть головой. Его интересовал только аппарат. Саулюс был один на один с аппаратом и его танцами, песнями и огнями, и саулюс проиграл. Всю зарплату, что у него оставалась. Около 500 литов. У него не оставалось даже сигарет, а все деньги только что проиграны. Но он не мог попросить сигарету у прохожих, и, дрожа от холода, он кое-как добрался домой, и закрыл все двери, и выключил свет и лег в кровать без последней сигареты....

Саулюс накрылся одеялом и ему захотелось остановить этот миг, и остаться в нем навсегда... только теперь он мог бы сказать, что чувствует себя наконец-таки нормально. И у Саулюса не возникало никаких вопросов по этому поводу. Стены были родными... повсюду вокруг смерть, а вот здесь, под одеялом, теплится жизнь... жизнь, о которой не знает никто. Только бог и саулюс.

21:01

Глава 8

karma police members
ДУШ ПАУЛЮСА

- ну, вот и отцу пиздец, - подумал Паулюс, когда услышал в трубке короткие гудки, - вот и отцу пиздец...

Отец всегда казался ему глыбой, утесом, способным устоять перед любыми бурями. Теперь и этот камень был источен жизнью. Теперь и он исчезнет в Небытии. За окном дул холодный ветер. Общага возвышалась над Каунасом, словно громоотвод, притягивающий к себе непогоду. Снег в этом месте никогда не падал Рождественскими хлопьями, он всегда был колючим и норовил залезть под одежду, принося с собой болезни и чувство отчаянья.

- мне надо спрятаться. Снова спрятаться.

Ветер надул небольшой сугроб на подоконнике внутри его комнаты, Паулюс всегда рассматривал возможность заклеить щели окна исключительно как гипотетическую.

- может быть мне нравится страдать?

Его немного смущало свое последнее увлечение резать себя, но ощущение боли и вид крови отрезвляли его.

- спрятаться, спрятаться.


Единственным местом в общаге, где можно было спрятаться, был душ. Только там Паулюс чувствовал себя гармонично (он ненавидел это слово, но именно оно отражало это всеобъемлющее ощущение покоя, чистоты и неуязвимости). Под душем было тепло, капли горячей воды разбивались о поверхности, смывая с Паулюса все лишнее. Он говорил с собой и отцом. Иногда вслух, иногда про себя, только ухмыляясь и дергая густыми бровями вверх-вниз.

- что ж, отец, вот ты и добрался до финиша, - Паулюс стоял под струей воды, с его ног слезала запекшаяся от порезов кровь, - ты спросишь меня жалко ли мне тебя? Нет, отец. Ты был хорошим мужиком, и не более. Не думай, что из ложного чувства жалости к кому-то, кто является частью моей семьи, я буду распускать тут сопли. Все равно во мне есть только половина от тебя. Общая кровь - одна на двоих - у нас только с братом. Ты так интересовался вечностью... вот, теперь ты и изведаешь то, что она есть такое на самом деле. Каждый получает свое. И вечность мы все однажды получим всем скопом. по очереди всем скопом!

Раны Паулюса немного саднило, но он не обращал на это тактильное ощущение никакого внимания.

- смотри, отец, как я могу жалеть тебя? Я второй год в эту лютую зиму хожу без зимних сапог. У меня нет денег, я недоедаю. Вокруг меня люди, наполненные всей возможной мелкой человечностью. А ты уходишь, чтобы узнать самую главную из всех загадок. Тебе повезло гораздо больше, чем мне. Мой час тоже однажды придет… тоже однажды придет… но ведь не сейчас? ты первый на финишной черте. А я пока могу только выпить за твое здоровье. И мне все равно, что это звучит цинично.

Паулюс подставил под струю лицо и глотнул горячей воды.

- я пью эту воду за твое здоровье, отец.


23:56

глава 7

karma police members
РАК

Каунтрус Раманаускас был терпеливым мужиком. Эту черту он унаследовал от своего деда, тот всегда говорил внуку «не спеши, а то не успеешь», «терпение и труд все перетрут», «кто рано встает, тому Бог дает». По этим дедовским законам Каунтрус и старался жить – не спеша, основательно и положившись на волю Божью. Размеренно. Готовя себя сам неизвестно к чему. Он много работал, чаще всего на поденных работах. Низкооплачиваемых тяжелых и непостоянных. Но работу находил себе всегда, выполнял ее добросовестно и честно, на прокорм хватало. С будущей женой Каунтрус познакомился в поликлинике, куда забрел совершенно случайно, - он почти не болел, тяжелый физический труд с самого детства словно вырубил его тело из куска сосны, растущей на косе, - сделал прочным и легким; он весь словно состоял из жил. Его ухаживания были такими же основательными и неспешными, как и вся его жизнь до встречи с медсестрой. Времена тогда были другими, - в советской Клайпеде не было большого количества мест, куда можно сводить девушку, да и денег ни у кого не было. Но Каунтрусу повезло, - будущей супруге больше всего нравилось обнимать деревья на косе и бесконечно смотреть в волны суровой Балтики, в этом они были удивительно похожи. Период ухаживаний не затянулся, их благословили родители, и они поженились. Свадьба была скромной, а Советская власть в те времена еще раздавала молодоженам бесплатные квартиры. С женой Каунтрус жил душа в душу, и даже несмотря на небольшое количество денег, мыслей о том, что они не смогут прокормить детей, у них не возникало. Через год после свадьбы у них появился первенец Саулюс, еще через год Паулюс. Родители души в них не чаяли и старались дать им все лучшее, что могли.

Несмотря на то, что к моменту рождения братьев Каунтрусу было уже за 40, для своего возраста мужиком он оставался крепким, и старался вырастить крепкими и своих детей. Коса, Балтика и «Тропа здоровья» стали для них одновременно песочницей, детским садом и церковью. Отец в своей манере – молчаливо воспитывал братьев в том же духе, в котором был воспитан и сам, – спокойными, уверенными в необратимости происходящего и готовыми к трудностям. Такими они и росли. Когда пришло время делать выбор, что братьям делать в жизни дальше, Саулюс пошел по стопам отца, устроившись чернорабочим в порт, а Паулюс поступил в Каунасский Государственный Университет и улетел из родительского гнезда в новую жизнь. На связь он выходил редко, часто не приезжал даже на Рождество с Новым годом, так что Саулюс с отцом жили вдвоем, иногда собираясь после работы за чаем на кухне. Большую часть времени они не разговаривали друг с другом. Саулюс думал о чем-то своем и выходил на балкон покурить, а Каунтрус читал книги по физике. Он был увлечен вечностью, теориями происхождения материи, историей образования вселенной. Иногда он говорил Саулюсу, что пытается разгадать загадки жизни и видит ответы именно в физике. Саулюс относился к увлечению отца спокойно – каждый имеет право заниматься чем-то своим после тяжелого дня на работе.

Спустя несколько лет такой жизни на двоих, Саулюсу позвонили. Сухой и равнодушный голос сообщил, что скорая помощь увезла отца в бессознательном состоянии прямо с завода, на котором он работал. Саулюс давно подозревал, что с отцом творится что-то неладное, - он осунулся, стал много спать, перестал ездить на косу и забросил свои книжки. На вопросы о самочувствии отмахивался. В тот день Саулюса не отпустили с работы, поэтому он провел день как на иголках, а вечером помчался в указанную больницу. На регистратуре ему сказали, что отец почувствовал себя значительно лучше и его отпустили домой.

Саулюс вошел на кухню. Отец, как и всегда, сидел, погрузившись в себя:
- отец, что с тобой?
- да ничего страшного. Я просто переутомился. Врачи говорят, что мне нужно взять отпуск.
- хорошо, - Саулюс не поверил в сказанное, но и допрашивать Каунтраса не стал. Он вышел из кухни и набрал номер брата. Телефон был недоступен.

На следующий день после происшедшего Каунтрас взял первый за последние несколько лет отпуск. Ему словно стало лучше от одного этого факта. Он не стал более разговорчивым, но хотя бы стал ездить на косу. Саулюс продолжал волноваться и звонить брату. Первые несколько недель номер все также был недоступен. Но однажды Паулюс наконец взял трубку.
- привет, брат.
- привет. Я не могу до тебя уже месяц дозвониться. Ты куда пропал?
- у меня не было денег на сотовом телефоне. Да и не нужен он мне был последнее время. Я пытался наслаждаться тишиной.
- брат. С отцом что-то не так.
- что с ним?
- он не разговаривает со мной, постоянно спит, пожелтел и похудел килограмм на двадцать, мне страшно на него смотреть.
В трубке воцарилась минутная пауза.
- брат ты меня слушаешь? – спросил Саулюс.
- да, слушаю… мне кажется, у него рак печени. Я читал про это, - Паулюс звучал спокойно, - и видел отца знакомого моего знакомого с такими же признаками. Он умер через несколько месяцев. У отца рак печени.
Саулюс опустил руку с телефоном и нажал кнопку отбоя. Через неделю отца снова увезла скорая. Его нашли в бессознательном состоянии прямо на улице.

Когда Саулюс пришел в больницу, отец спал, чтобы не терять времени даром Саулюс пошел к главврачу. Постучавшись в кабинет с надписью «Главврач», и, не дожидаясь ответа, он распахнул дверь. Внутрь, впрочем, не вошел, оставшись на пороге.
- здравствуйте, разрешите войти? Меня зовут Саулюс. Я – сын Каунтраса Раманаускаса.
Врач выглядел недовольным. Недовольство мелькало в каждой складке его белого халата, в каждой морщине вокруг глаза, в каждом волоске его неуместной щеточки черных усов. Нехотя оторвавшись от какой-то писанины, он кратко бросил:
- вы войдете, когда я вас приглашу.
Саулюс сказал «хорошо» и закрыл за собой дверь. Коридор этажа был стандартной кислотно-зеленой кишкой с ответвлениями палат. Ни окон, ни цветов в горшках, ни плакатов. Только кишка коридора и искусственный, болезненный свет, выбрасываемый люминесцентными ядовитыми лампами. Воздух стоял душной вонью антисептика. Саулюс просидел возле кабинета более двух часов, после чего дверь открылась, и вышел главврач. Саулюс встал, и уже было сделал шаг по направлению к кабинету, но доктор закрыл за собой дверь и куда-то пошел, не обращая на него никакого внимания. Саулюс со вздохом опустился обратно на скамейку. Доктор вернулся еще через час. Открыл дверь и тут «заметил» сидящего Саулюса:
- рак печени. Последняя стадия. Осталось 2 месяца максимум. Завтра мы его выписываем домой. Не хватало еще нам здесь с ним возится, обезболивающие тратить, - бросил он в сторону Саулюса и закрыл за собой дверь в кабинет.

Саулюс вернулся к палате отца.
- пойдем, сходим в буфет, - Каунтрус накинул на плечи свитер.
Они спустились на первый этаж больницы. В буфете был обычный набор – бутерброды с колбасой, шоколад, чай, коньяк. Саулюс купил по бутерброду и по стакану чая. Отец печально посмотрел на бутылку коньяка, стоящую на витрине:
- эх, а вот от рюмки я бы сейчас не отказался…
Саулюс потупил взгляд.
- ты знаешь, - продолжил Каунтрус, - я тут разговаривал с врачом… - он запнулся… - говорю ему «кажется, я знаю, что со мной… я тут слышал одно слово, которое вы произнесли… «метастазы».. думаю, у меня температурный дисбаланс тела… а доктор смеется, гладит меня по голове и говорит «правильно, правильно, так и есть, мы вас завтра выпишем домой…" так что все у меня в порядке…
Саулюс кивнул опущенной головой. Его взгляд все также был направлен на свои руки, держащие стакан с чаем.

**

Паулюс приехал только на похороны, когда он вошел в здание морга и увидел одинокого брата, стоящего возле гроба, его словно прорвало. Только в этот момент он понял реальность смерти и неизбежность расставания с отцом. Вся его душа, наполненная до этого момента спокойной уверенностью в неизбежности конца, ждущего каждого, взорвалась горем и отрицанием непоправимого. Он упал на колени и зарыдал так горько, как только может зарыдать человек, в одну секунду потерявший часть себя. Часть чего-то неотделимого и крайне важного. Саулюс подошел к брату, и с трудом поставил его на ноги:
- пойдем, простишься.
Он дотащил Паулюса до гроба, работники морга готовились закрыть крышку. Паулюс в последний раз посмотрел на отца и не узнал его. В гробу лежало что-то чужое. Что-то чуждое жизни.
- закрывайте, - сказал Саулюс.

Они прождали в морге еще час, после чего им выдали гроб. Все это время Паулюс заливался слезами и полной пустотой, а Саулюс одеревенело и механически гладил брата по плечу. Отец был похоронен на кладбище «лебартай», находящемся в 5 км от клайпеды.

На следующий после похорон день, Паулюс встал фактически без глаз, - они полностью заплыли от рыданий и выпитой накануне водки. Саулюс выглядел лучше. Большинство своих слез он выплакал, ухаживая за агонизирующим отцом, у него просто не было ни на что сил.
- отец выглядел в гробу ужасно, - сказал Паулюс, наливая брату и себе по граненому стакану водки, - будто это был не он, а какая-то чужая восковая фигура, причем слепленная не с отца. Грубыми мазками, лишь бы отделаться.
- это они его еще в порядок привели. Ты бы видел его в последний день агонии. Рак будто всосал в себя всю его суть, не только физическую. Там уже не было отца… Я теперь понимаю, что значит выражение «отмучался». Наш отец именно отмучился. Люди, обсуждающие проблему эвтаназии, никогда не ухаживали за своими агонизирующими родителями. Будь моя воля, я бы сам ему ввел какой-нибудь препарат, чтобы остановить все это.
- брат, прости, что оставил тебя один на один со всем этим. Я не представляю, как ты все это выдержал. Понимаешь, я сначала не верил в реальность происходящего. Ну, а потом смирился. Это все из-за того, что я был так далеко. Как будто между смертью и мной много километров. Я думал о неизбежности ухода. И что однажды и мы также уйдем. Я не видел в этом ничего страшного, - Паулюс снова затрясся в рыданиях.
- я прощаю тебя, брат. Надеюсь, мне не придется пройти через это всё уже с тобой, - Саулюс выпил залпом водку.

Услышав эти слова Паулюс сразу утих.

14:52

Глава 6

karma police members
AIN’T IT TIME WE SAID GOODBYE

Саулюс… Ох, Саулюс… Надо отметить, что это произошло, когда Паулюс жил в Каунасе... дело в том, что Саулюсу нужно было выйти из дома, развеяться, подышать немного воздухом, но Саулюс не мог себя заставить. Он сидел на диване в грязных белых трусах, без интереса прислушиваясь к ругани соседей сверху. Было часа два ночи. В комнате Саулюса был потушен свет, так что со стороны казалось – Саулюс добропорядочный гражданин, он засыпает в одиннадцать и встает в семь, он чистит зубы, жарит себе яичницу, варит кофе и шагает в автомастерскую.
Соседи ругались без вдохновения. Немудрено, думал Саулюс, в какой-то момент совместной жизни, вдохновение исчезает.
Вдохновение.
Рядом с ним на диване лежал ноутбук. Последние несколько дней Саулюс занимался одним проектом. Проект требовал средств, но это того стоило. www.angielovestoys.com.. Энджи любит игрушки. Милый и невинный сайт. Разноцветный латекс, дилдо, затычки для ануса, садо-медведи. Энджи была двадцатичетырехлетней шлюхой, раздевающейся перед камерой и исполняющей любые твои желания. В разделе «About me» сайта было написано следующее:

Name – Angie
Age – 24
Height – 167 cm
Breast cup – 75B
Eyes – Hazel
Hair color – Blue
Tattoos, piercing – YES (pierced tongue, pierced chin, pierced belly button, tattoo on the left shoulder)
Experience - 4 years
Solo – YES
Lesbie – YES
Anal with toys – YES
B/G hardcore – NO
Fetishes – YES
BDSM – MAYBE

Но было еще кое-что, о чем Энджи умолчала, и Саулюс не винил ее за это. Настоящим именем Энджи было Дангуоле, она жила в Клайпеде, сидела с Саулюсом за одной партой три года и первый поцелуй Саулюса был с ней.
Smothering – SURE.

**
Саулюс долго качал головой, не веря. Дангуоле, Дангуоле. Все можно понять, всему есть объяснения. Все может произойти, и Энджи…
- Pass ur tool over cum-hole 2 anus. Slow, - написал Саулюс в чат и откинулся на диван.
Энджи прислала в ответ подмигивающий смайлик и потянулась к игрушкам.
- Not that. Use pink.
После того как Саулюс стал платным членом закрытого раздела ее сайта, что стоило ему 24,96 евро за месяц, он действовал скорее по наитию. Минута привата платным членам обходилась вдвое дешевле, чем случайным посетителям.
В первый день он попросил Энджи достать советскую школьную форму. На следующий день он вернулся и провел полчаса, просто разглядывая ее, в коротком коричневом платьице, с фартуком и косой. Он не показывал своего лица, не показывал свой член, камера его ноутбука была направлена на постер Rolling Stones, висящий на стене.
Неделю Саулюс тратил по сорок евро в день. Сайт жрал деньги с его кредитки, не задавая лишних вопросов. Энджи всякий раз спрашивала его, что ей делать, как себя вести - Саулюс отвечал, чтобы она просто сидела. Ее это нервировало, но деньги капали, а остальное не имело значения. Хуй Саулюса не шелохнулся.
- Поставь на повтор песню Angie.
- Меня часто просят об этом.
В этот раз Саулюс не стал включать свою камеру. Если Энджи и удивилась, то виду не подала. Наверное, с анонимными дрочерами проще работать.
- Я хочу увидеть бабочку, - написал Саулюс.
Энджи взяла платок и стала махать им словно крыльями.
- Нет. Ты еще не бабочка. Ты – зеленая гусеница.
Энджи легла на пол и свернулась в клубок.
- ЗЕЛЕНАЯ!
Энджи на несколько секунд пропала из кадра. Когда она вернулась, на ней был короткий зеленый топ и зеленые трусы.
- Гусеница растет. Поиграй с собой.
Энджи извивалась на полу, работая дилдо.
- Наступает время окукливания. Гусеница вьет кокон.
Энджи растерянно посмотрела в камеру.
- Веревка, - подсказал Саулюс.
Веревка нашлась. MAYBE, вспомнил Саулюс и ухмыльнулся. Энджи сбросила одежду и принялась плести кокон.
- Оставь сиськи, - написал Саулюс.
Энджи замотала себя по грудь. Кокон вышел не слишком плотным.
- Созреть кокону поможет титфак.
Бабочка росла. Существо в коконе изменялось, следуя божественному замыслу. Оно превращалось во что-то иное, не похожее на то, что было раньше. Саулюс барабанил по ноге, наблюдая как Энджи старательно работает смазанным дилдо. Разве это не чудо? Разве это не проявление божественной любви, любви ко всем созданиям своим, разумным и неразумным?
- Лети, - наконец сказал Саулюс.
Энджи вырвалась из пут, залезла нагишом на подлокотник дивана и с криком: я лечу, принялась бегать по комнате, размахивая руками.
Саулюс хохотал. Это продолжалось около пяти минут.
- Никогда не надоест, - произнес вслух Саулюс. - Мы творим по велению души и сердца. Мы – чистые идеалисты.
Энджи остановилась, словно услышав это. Саулюс включил камеру ноутбука и направил ее на себя. Он смотрел, как на лице Энджи медленно проступали эмоции. Легкое удивление, недоумение, узнавание. Руки дернулись прикрыть наготу. Но надо отдать должное – она быстро пришла в себя. Тогда Саулюс написал на литовском:
- Привет, Дангуоле. Как дела?
Тут же она отключилась.
Саулюс смотрел в темный квадрат, где еще проступало непотухшими пикселями ее лицо, и ухмылялся.

**
Он навел справки. Располагая определенными возможностями, сделать это было не трудно. Дангуоле жила там же. Он помнил ее двор, с тихой облезлой осиной, с грохотом мывшейся посуды, доносившимся из окон. Он помнил, как сидел на ее кухне, ел курицу, слушая торопливый рассказ про домашнее задание, про кошку, про дуру Алину, он ел, а когда поднимал свои глаза, то видел ее лицо, и уже не мог ни о чем думать.
Ее отец когда-то был видным партийным деятелем Литовской ССР. С распадом союза все это исчезло, однако отец словно не заметил произошедших перемен. Он по-прежнему считал себя высшей кастой, и потому сын плебея, который ел курицу на кухне, был ему не по душе. ЕГО курицу. На ЕГО кухне. Саулюса быстро выставили из дома Дангуоле, а через какое-то время и ее саму перевели в другую школу. Последний раз Саулюс видел ее случайно, в окне проезжавшего автобуса. Пухлые губы шевелились, она читала книгу.

Саулюс сидел во дворе дома Дангуоле и курил. Он натянул капюшон пониже, в его планы не входило спалиться раньше времени. В кармане куртки лежала хорошая веревка, он купил ее вчера в супермаркете, за 2 лита моток. Он не знал, зачем это сделал, в его планы не входило ничего такого. Соседи снова ругались после полуночи. Саулюс схватил немытую сковородку и принялся бить ею по стене, крича:
- КАК ВЫ МЕНЯ ЗАЕБАЛИ! Я УБЬЮ ВАС, СУКИ!..
Не было никакого плана. Чистая импровизация. Труба в контрапункт с веревкой, лежащей в кармане. Саулюс ждал, что произойдет.
К дому подкатила черная тонированная Volvo S60. Лица водителя не было видно. Из подъезда выскочила Дангуоле, села на заднее сиденье, машина уехала. Саулюс поднялся и пошел в магазин. Там он купил бутылку водки, буханку черного хлеба, вернулся обратно. Спешить было некуда – в автомастерской была не его смена. Вороны кричали от невыносимой мерзости жизни. Саулюс кормил их черным хлебом, пытаясь подловить одну и прихлопнуть. Но вороны были тертые жизнью, просто так их было не прищучить.
Незаметно кончилась водка. Темнело.
Дангуоле вернулась пешком. Саулюс издалека услышал звук ее шагов. От водки в его голове гудела туго натянутая высокая чистая нота. Саулюс был абсолютно трезв. Он поднялся и стал в тени дома, ощупывая веревку в кармане. Когда она приблизилась, Саулюс вышел из тени и откинул капюшон.
- Дангуоле, - сказал он.
Она остановилась. Он был прямо перед ней, чувствовал ее запах, ощущал вставшие дыбом волоски на теле.
Она посмотрела ему прямо в глаза. Пора кончать с этой сукой. Пора кончать. Он выхватил веревку и набросил ей на шею. Сжал.
- Са… у… люс… - сказала она без звука, одними губами.
- Я лечу, - ответил Саулюс свистящим шепотом. – Я лечу.
По ее телу пробежала дрожь. Через несколько минут она затихла. Саулюс опустил обмякшее тело Дангуоле в грязь, развернулся и пошел прочь, почти побежал.
Angie, жалобно пел в его голове Мик, Angie, ain’t it time we said goodbye.

13:28

Глава 5

karma police members
ПОДАРОК ОТ НЕЗНАКОМЦА

до того, как братья раманаускэй стали работать вместе в автомастерской, они жили порознь. паулюс жил в одном каунасском общежитии, а саулюс жил в клайпеде – с отцом. ввиду того, что паулюс ничего больше не умел, то работал он охранником в главном на то время торговом центре в каунасе – solas’е. его график был сутки через двое. на работе он занимался тем, что ждал конца работы. это требовало определенной выдержки. паулюс часто нажирался в говно...

вот уже около месяца паулюс ни с кем не разговаривал после того, как выходил из моласа. да и в нем он был не слишком общительным. это не то, чтобы было свойством его характера, но люди, с которыми он столкнулся на работе.. не нравились ему. паулюсу вообще не нравились люди. вся эта лживая людская порода.
после работы он ехал домой, по пути заходя в магазин, где брал две бутылки водки, две пачки сигарет и все остальное, что ему требовалось. Неизменными оставались только водка и сигареты. Дома было пусто. Его домом была комната в общежитии. во всем здании - никого кроме него и коменданта. комендант тоже не нравился паулюсу... паулюс старался не иметь с ним никакого дела.

от одиночества паулюс ощущал себя сильнее..

В ту ночь паулюс сидел в своей каморке и смотрел в окно. Из окна ему были видны кроны голых деревьев. Шел медленный снег.. В его комнате горит только одна красная лампочка... посередине комнаты стоит стол... Свет освещает стены, испещренные надписями, рисунками, подписями и отрывками стихотворений мильтона... Стол, на котором стоит бутылка водки и пепельница.... Бычок еще дымится... две смятые кровати по разные стороны стола... еще две кровати, ближе к двери... паулюс жил один в комнате, предназначавшейся для 4-ых... пара стульев... и все... никаких телевизоров или компьютеров. Разве только на подоконнике стоит магнитофон, а рядом лежат две аудиокассеты. элвиса и бетховена. Паулюс включил 9 симфонию..

Затем он встал на стул и воздел руки к потолку.............

увидя у себя на подоконнике паучка, паулюс открывает окно...... он сдувает его наружу.... паук закружился среди снежинок...

паулюс в том состоянии, когда человек выключается от выпитого алкоголя, спит несколько часов, потом просыпается и не может уснуть. или не хочет. к счастью, оставалась еще треть второй бутылки.. паулюс снова стоит на стуле с простертыми к потолку руками... за окном все так же... идет снег.... между рощей и его окнами горят фонари.... К чему я себя готовлю? К смерти? К чему-то великому? Что же все это значит?

Паулюс смотрел в окно, когда услышал этот странный звук, доносящийся из коридора – примерно там, где поворот в туалет. Как будто кто-то тащит мебель по коридору. Паулюс прислушался. Звуки приближаются... У самой его двери они прекратились. Секунд через десять раздался осторожный стук в дверь... паулюс достал револьвер из-под подушки..
- кто там?
Дверь открылась и из-за двери показался худющий паренек с невыразительным лицом.. на нем была армейская куртка. его глазки бегали, и напоминал он крота.
- здравствуй. Я не поздно? – мерзкий тихий голос.
- Ты кто?
- меня зовут Клаудестинус. Я принес тебе холодильник. – клаудестинус захихикал.
- спасибо, но с чего ты взял, что мне нужен холодильник?
Клаудестинус еще раз загадочно захихикал. Он выглядел странно в этом освещении. Светодень делала его лицо похожим на лицо трупа.
- я ни с чего не взял. если не хочешь – не бери. но учти: я тащил его с третьего этажа...
- нахуй мне нужен твой холодильник? – повторил паулюс.
- это не мой холодильник, я нашел его на свалке... но он работает... я проверял... а у тебя, как вижу, нет холодильника... я подумал, может он тебе нужен?
- откуда ты это узнал? что у меня нет холодильника?
- я и не знал... только сейчас увидел...
Паулюс оставил револьвер на подоконнике, подошел к клаудестинусу и остановился. в глазах гостя светилось безумие. Клаудестинус протянул руку. Паулюс продолжал стоять с сзади сцепленными руками.
- ладно, я возьму твой холодильник из сострадания к твоим страданиям, понял? мне не нравится твоя рожа, но холодильник я возьму. спасибо. А ТЕПЕРЬ УЕБЫВАЙ НАХУЙ ОТСЮДА!
- хорошо-хорошо... как скажешь.. – клаудестинус снова взялся за дверную ручку.
- погоди. В какой комнате ты живешь?
- 345.
- Хорошо. Я к тебе как-нибудь зайду. Но если ты еще раз придешь сюда, я тебя убью. Поняли ли мы друг друга?
Клаудестинус закивал головой, восторженно хихикая. Паулюс запер за ним дверь...

...и уставился на холодильник. прошла минута прежде чем он отважился его открыть... Внутри было пусто и грязно, но что это бегает под ногами? это были тараканы, сотни тараканов различных размеров. Они выбежали из холодильника и растекались по полу...

Ноги паулюса машинально запрыгали по ебаным гадам. Из глотки паулюса вырвался оглушительный смех... Паулюс не понимал, какого черта происходит, просто танцевал и смеялся. Тараканы под его ногами были оглушительно смешными...

Танец паулюса закончился раньше, чем закончились тараканы. Вот он сидит на столе, свесив ноги, пьет оставшуюся водку и курит оставшиеся сигареты...

Наконец, он спрыгивает на пол, не без труда взгромождает холодильник себе на спину и несет его на третий этаж... В комнате 345 - тихо. Паулюс ударяет ногой в дверь, сорвав замок дверь распахивается и паулюс видит чистую опрятную комнату... Белые обои, прибранные кровати... пушистый ковер... С люстры свисает синяя гирлянда.. пахнет мандаринами... "норка хоббитов какая-то..." - подумал паулюс. Клаудестинаса в комнате нет. Здесь живут девушки. Сейчас они все разъехались к родителям... В связи с праздниками... Паулюс вталкивает холодильник в комнату, закрывает дверь и направляется к себе...

Он так и не понял, какого черта произошло в ту ночь и происходит постоянно в его жизни... и кто такой этот клаудестинус он тоже так и не узнал... Он слышал потом какие-то странные истории о парне, что бродит вокруг общежития по ночам и иногда дрочит из кустов на мимо проходящих девушек... но сам он его больше никогда не видел. Еще он слышал о некоем клаудестинусе, но тот родом из мажейкяй. пишет стихи про бесов и меняет веру, как пиджак. сначала он был православным, потом стал иудеем, потом ударился в католичество... паулюс видел его фотографию. мудак, конечно, но это был другой парень. хотя... все люди похожи один на другого... как тараканы...

в этой мысли паулюс был твердо убежден и до этого случая, и после.

23:42

karma police members
до воскресенья еще далеко. пока - фотка. Паулюс и Саулюс Раманаускэй.



Вопрос: где паулюс? ))))))
1. слева 
9  (69.23%)
2. справа 
4  (30.77%)
Всего:   13
20:51 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

03:56

Аккаунт Big Brothers забанен на сутки. Но владельцам почему-то можно постить записи. Пишет влад, один из трех великолепных владельцев данного сообщества.

Причина бана (цитата):

Как вам объяснить вежливыми словами, что название с использованием влагалища лучше "пизды", которая была в предыдущем варианте, всего лишь процента на три, но тоже недопустимо на главной странице сайта? И мат в свеженькой записи, которую вы зовете почитать поднятием дневника по СМС тоже не годится для продвижения. Вы хотите выставить нас на посмешище, чтобы мы придумывали новые правила в ответ на каждую вашу новую фигню? Нам это не интересно. Персонально для вас сообщаем: будем банить ваш логин на срок, возрастающий вместе с количеством новых выебонов (попытка говорить на вашем языке, чтобы было понятно). -- benlondon (судя по почте)? Ты ли это? ))) Я тебя прошу, хорош выделываться. -- нос

Это пишет влад, бенлондон не имеет к этому никакого отношения. Я считаю, что попытки подстроиться под чью-либо "бесплатную" крышу ни к чему хорошему не приведут. суета сует. я считаю, что игра не стоит свеч. впрочем, я могу продолжать.

всем передаю пламенный привет.

Котовский

Виталик доел котлету, доскреб ложкой гречневую кашу, бросил тарелку в раковину и пошел одеваться. Было уже двенадцать часов, и Сережа наверняка ждал его в штабике – они договорились еще вчера.
Виталик закрыл дверь, повесил ключ себе на шею и пошел к лифту. Рядом с кнопкой вызова было написано черным маркером «Жать здесь». Это они с Сережей написали. А на этаже, где живет Маринка, они написали «Маринка – сука в юбке с прокладкой Always». За это им уже попало.
В лифте Виталик немного попинал стенку, там, где отстала пластмасса, а потом стал разглядывать наклейки. Больше всего ему понравилась голая тетка с большими мягкими сиськами, которая сидела, растопырив ноги. Он попробовал отковырять ее, но тетка прилипла прочно. Тогда Виталик ногтем соскреб большую часть сисек, оставив только голову и немного ног.
Во дворе было тихо и пусто. Только на скамейке сидели пенсионерки и разговаривали.
- Здрасте, - сказал Виталик Марь Семеновне, которая жила на одной площадке с ними. У Марь Семеновны было большое пузо и толстые ноги с вылезшими наружу уродливыми синими венами. Дверь у нее в квартиру была деревянной, и Сережа как-то предложил поджечь ее. «Ты чё? – сказал Виталик. - Дурак что ли!» Сережа стукнул ему в живот за дурака, и больше они об этом пока не говорили.
- Ишь, вежливый какой, - ехидно прошамкала одна пенсионерка. Виталик ее не знал. Наверное, она пригреблась с соседней многоэтажки, где жила все больше молодежь, и где ей было скучно. В груди что-то закипело - Виталику захотелось назвать ее старой сукой или того хуже пердящей мандой, но он удержался. За это могло влететь ремнем от отца.
Сережи еще не было. Виталик послонялся немного туда-сюда, нашел пустую пластиковую бутылку от минеральной воды и стал ее пинать. Он решил, что между двумя березами будут ворота, и забил туда за пять минут штук двадцать мячей, один даже головой. В списке бомбардиров он с отставанием в два мяча от Димки Сычёва был на втором месте. Его приглашали в «Челси» или в «Манчестер Юнайтед», но Виталик болел только за «Спартак» и не пошел.
В кустах под балконами валялись сморщенные старые презики и жестяные банки из-под «Колы». Виталик взял одну на пробу, поставил на асфальт, залез на скамейку и прыгнул, стараясь попасть по банке левой ногой. Банка оглушительно хлопнула. Пенсионерки переполошились. Они ругались и махали клюшками, а Марь Семеновна даже встала со скамейки. Виталик сбежал от них в кусты, туда где был штабик. Там лежало несколько кирпичей, а под кустом смородины были закопаны два американских доллара, которые Сережа стащил у старшего брата, и журнал Playboy. Чтобы журнал не испортился от земли и сырости, они завернули его в пакет.
Виталик откопал журнал и в сотый раз стал рассматривать картинки. Сказать по правде, журнал ему не очень нравился. В нем показывали только сиськи, и то не всегда. Вот как-то у Сережи дома, когда не было никого, они достали одну кассету у Сережиного брата в комнате и стали смотреть. Там показывали не только голые сиськи, но и большие пиписьки у мужиков, которые назывались хуй, и пиписьки у женщин, которые, как сказал Сережа, назывались пизда. Женщины и мужчины по очереди, а иногда и все вместе лизали друг другу пиписьки и терлись ими друг о друга. Это называлось ебаться. Они смотрели где-то полчаса, потом им стало скучно, и они пошли кидаться презиками с водой на балкон.
Вскоре во время тихого часа Сережа шепотом предложил Маринке, которая лежала на соседней кровати: «Давай ебаться!» Виталик не спал и слышал это, потому что его кровать стояла рядом. «Как это? – тоже шепотом спросила Маринка». Сережа объяснил, что нужно лизать пиписьки друг другу. У Виталика, который лежал осторожно, боясь пошевелиться, екнуло сердце, и от волнения он пустил струйку в трусы. Сережа с Маринкой накрылись одеялами и принялись возиться. Вскоре Маринка захихикала. «Щекотно! – сказала она, высунув голову из-под одеяла. – Дурак!». На шум пришла воспитательница и цыкнула на них.
На следующий день перед тихим часом к Сереже подошла провожаемая галдящей стайкой девчонок Надя, Маринкина подружка, и сказала, что тоже хочет поебаться с ним. Через неделю Сережа поебался со всей группой, только с Наташей Гусевой, толстой как булка, не стал. Он оставил ее Виталику. Писька у Наташи была противная и пахла чем-то резким. Ебаться Виталику не понравилось. А через два дня Танька Пущенко проговорилась маме, и Сережу со скандалом выгнали из садика. На улицу его не выпускали месяц.
Виталик долистал журнал до страницы, где было написано крупными буквами «10 способов сделать ваши отношения острее», когда в штабик залез Сережа.
- Здорово, еблан, - сказал он.
- Сам ты еблан, - обиделся Виталик.
Сережа треснул ему по шее.
- Больно же! Дурак!
- Смотри чё у меня есть! – Сережа достал спичечный коробок с нарисованным кораблем «Бригантина». В коробке сидел молочного цвета таракан и загнанно шевелил усами.
- Ух ты! – сказал Виталик.
- Он муки объелся, - объяснил Сережа. – У нас в шкафу есть пакет с мукой, так он ее и нажрался. Будем его испытывать.
Сережа закрыл коробок и спрятал его в карман.
Виталик под руководством Сережи построил полигон и обнес его высокой стеной из кирпичей. На полигоне была вырыта траншея, куда Сережа запустил таракана. Таракан настороженно замер. Сережа подтолкнул его палочкой. Таракан выбрался из траншеи и побежал к стене, где между кирпичами была щель.
- Лови, - закричал Сережа, - а то убежит!
Таракана поймали и посадили обратно в траншею, а щели замазали землей.
Потом Сережа принялся гонять таракана по полигону. Таракан бегал неохотно и все принюхивался, выискивая дыру.
- Придержи его! – скомандовал Сережа.
Виталик прижал таракана к земле. Сережа примерился и оторвал левый ус. Таракан дернулся, выскочил из-под палочки и побежал.
- Держи! – крикнул в запале Сережа.
Виталик поймал таракана у траншеи. Сережа оторвал второй ус. Таракана отпустили, тот забился в траншею и сидел без движения. Сережа потерял к нему интерес, забрал у Виталика журнал и стал разглядывать его, присматривая, впрочем, за тараканом.
Из-за кустов появился кот – здоровая рыжая скотина. Кот был Маринкин и звали его Котовский. Он был ужасно вредный, а Виталика ненавидел лютой ненавистью. Котовский пугался лифта и писался как котенок, если вдруг попадал туда. Сережа открыл это случайно, и потом они с Виталиком почти час возили его с первого на седьмой этаж, пока Марь Семеновна не пошла на обед. Кот загадил всю кабину, цапнул Марь Семеновну за ногу, когда та вызвала лифт, и, выскочив из кабины, с сумасшедшим мявом ускакал куда-то в кусты. Сережу, однако, Котовский побаивался.
- Чё надо? – спросил Сережа.
Котовский скосил на него одним глазом и лениво махнул хвостом. Тут он заметил белого таракана. Таракан Котовского заинтересовал. Он присел, забил хвостом и прыгнул, прихлопнув таракана лапой и уронив один кирпич из стены. Затем с урчанием съел.
- Ты чё, опупел совсем? – заорал Сережа, схватил кирпич и саданул Котовскому по спине. Кот тонко, почти истерически мяукнул и упал.
- Ты ему спину сломал! - крикнул Виталик.
- Не ори, он нашего таракана съел.
Котовский лежал без движения. Только хвост судорожно подергивался, и еще Котовский обгадился.
- Сука, - сказал Сережа и пнул кота. – Теперь ТЫ будешь для опытов.
Виталик испуганно посмотрел на Сережу.
- Это Маринкин кот!
- Он таракана съел. Где я еще такого возьму?
- Я тебе поймаю! Тыщу таких!
Виталик взял кота и попробовал поставить его на ноги. Кот был жутко тяжелый, болтался как сумка и хрипел.
- Всё равно он сдохнет, - сказал Сережа. – Я уже видел, когда кошку сбили на дороге, она так же лежала.
- Ничё не так же!
Котовский не шевелился. Глаза у него помутнели.
Сережа перетащил Котовского на тараканий полигон и достал зажигалку.
- Надо его сжечь. Никто не узнает.
Виталик молчал. Сережа поджег Котовскому хвост. Завоняло паленой шерстью. Хвост не горел. Сережа попробовал поджечь шерсть на туловище. Шерсть выгорала проплешинами. Вдруг Котовский открыл глаза и мяукнул. Виталик испуганно шарахнулся.
- Не ссы, - сказал Сережа. – Он дохлый уже.
Виталик сидел, обхватив коленки руками, и дрожал. Сережа опалил кота со всех сторон, а напоследок сжег усы на морде.
- Ножик есть?
Виталик покачал головой.
- Блин, и у меня нет, придется домой топать. – Сережа вылез из кустов, огляделся и убежал.
Виталик посмотрел на кота. Тот выглядел страшно. Шерсть сгорела не вся и приобрела какой-то иссиня-угольный оттенок. Кое-где проглядывала обуглившаяся кожа. Виталик отвернулся. К горлу подступала тошнота. Густо воняло сгоревшими волосами и это наверное было хорошо, потому что сладковатого запаха мяса Виталик бы не вынес. Как пахнет горелое мясо, он узнал в деревне, когда у бабушки сгорел сарай с коровой и козами. В сарай попала молния, а потушить его не успели.
Вернулся с ножом Сережа. Нож был хороший, десантный.
- У брата взял, - сказал он.
Сначала Сережа отрезал и отбросил в сторону хвост. Несильно потекла кровь. Потом Сережа воткнул нож Котовскому в брюхо и, пыхтя от усилия, вспорол его. Вывалились кишки и еще что-то непонятное, сизое. Лапы Котовского дернулись. Сережа отрезал кишки, морщась от крови и какой-то слизи, и попробовал разрезать кота пополам. Это у него не получилось. Тогда он схватил Котовского за заднюю левую лапу и откромсал ее, переломив кость. Отбросив ногу, он попытался снять с кота шкуру. Освежевав левый бок, Сережа бросил это дело, то ли потому что надоело, то ли потому что во дворе послышался шум. Напоследок Сережа отрубил, примерившись, голову. Закончив, он скривился, обтер нож и руки о траву и сказал Виталику:
- Пошли отсюда.
Виталик поднялся и пошатываясь пошел за ним.
Через два дня на подъезде появилось объявление, написанное кривыми Маринкиными буквами: «Пропал кот. Очень хороший и добрый. Зовут Котовский. Особые приметы: любит, когда его чешут за ухом. Хозяева очень скучают и просят вернуть, если кто видел. Обращаться в 27 квартиру».
Но никто так и не обратился.

@темы: Бандини, 2004

01:50

кебаб

однажды то место, где покупаю я
КЕБАБЫ,
было закрыто. я стоял,
глядя на закрытую дверь, и с горечью осознавал,
что война поджидает меня за каждым
углом
я вспомнил о беслане, о норд-осте,
о чечне и о знакомом своём одном
по имени максим,
собравшись с духом, я пошёл в другое место,
где сожрал другой кебаб, похуже классом.
мне было стыдно.
кебаб из другой точки, кебаб-ублюдок,
ты - как гопник в компании поэтов,
но я сожрал тебя, сожрал из принципа.
я долго не мог отойти от обиды,
неделя была испорчена.
однажды я должен был пойти на свидание,
у меня было три пятьдесят,
я мог бы купить розу, красивую красную розу,
но я купил КЕБАБ,
cожрав, я понял, что никакие розы, свидания
и никакие бабы мне не нужны.
КЕБАБ, КЕБАБ, КЕБАБ,
КЕБАБ, КЕБАБ, КЕБАБ,
КЕБАБ, КЕБАБ, КЕБАБ.

@темы: влад

01:49

кривой зуб мудрости

все больше понимаешь свои ошибки,
все больше признаешь истины, как-то:
чувствуешь себя хорошо? пройдет
бросаешь писать? пройдет
идешь по направлению к смерти
и ничто не заставит тебя больше размениваться?
пройдет.
ни на что не способен?
тоже пройдет.
решил, что ты мощный и великолепный? ошибка.
ты в отчаяньи? это просто нервный срыв.
учишься ждать, ждать, ждать.
но это так просто по сравнению с тем,
что приходится быть среди людей среди бела дня,
когда ты идешь в магазин или куда-то еще.
живешь в общежитии и хочешь уединиться с женщиной?
тебе придется идти в душ, а потом выходя видеть их внимательные лица,
сидеть на работе, везде где они есть
и ждать вечера, когда ты наконец сможешь открыть
бутылку, ах ты мир, большое больное скопище
многочисленных ходячих мясных туш (кое-какие мозги и затерявшиеся между двумя кусками мяса души),
все больше и больше. все дальше и дальше.
джим, сидящий на балконе в лос анжелесской гостинице,
готовый прыгнуть вниз,
бальзак, раскуривающий сигару и пишущий еще с сотню
своих страниц за этот вечер,
буковски, уходящий в запой,
буковски, женящийся на одной из своих женщин
селин, путешествующий по направлению к америке,
селин, ожидающий смерти,
смеющийся селин,
ницше, сидящий в своей комнате, полуслепой и сходящий с ума
от осознания того, что он - вовсе не сверхчеловек,
вновь пишущий ницше,
хаксли, принимающий лсд,
бомж, роющийся в мусорке,
миллионы русских солдат, идущих на смерть
высоцкий с гитарой на сцене,
высоцкий, нежно разговаривающий с мариной влади по телефону,
моя мать, выращивающая цветы,
моя мать, говорящая, что придушила бы меня еще в пеленках,
кабы знала, в какую сволочь я
превращусь,
мой отец, решающий кроссворды, мой отец,
снова решающий кроссворды,
святые отшельники в лесу
артуро гатти, ложащийся в 9 раунде,
гитлер,
проститутка на таити,
человек с тремя ногами и двумя функционирующими детородными
органами (я слышал, у него любящая жена и 11 здоровых детей)
человек с двумя головами (он зарабатывал себе на жизнь тем,
что расхаживал по трактирам и демонстрировал, как пьет –
маленькая голова всегда забавно морщилась при этом) -
от пьянства, кстати, он и погиб,
прохожий за окном с позвякивающими бутылками в сумке
все больше понимаешь свои ошибки
все больше понимаешь, что и других не избежать
все больше понимаешь, что можешь умереть когда угодно
все больше понимаешь, что ты можешь не умереть еще 80 лет,
все больше понимаешь, что смерть - это, должно быть,
друг,
все больше прощаешь всем и все,
все больше питаешься от собственного света,
легкие, печень, почки, сердце
стареют,
а ты становишься все сильнее и сильнее.
куда все это приведет? все больше понимаешь,
что это не имеет такого уж большого значения.
это просто нервный срыв. это пройдет, - говоришь себе,
но это ничего не меняет, а потом ищешь алкоголь по комнате, не находишь его,
берешь валерьянку, пьешь ее и
засыпаешь, как младенец в своей койке,
и ангелы кружатся над тобой. пока мир продолжает
двигаться, пока... то да се да то да се.
ах, да, недавно в моем общежитии не проснулся строитель,
уборщица все так же подметала окурки в коридоре,
"ты прикинь, какой-то строитель умер сегодня" - сказал мне сосед
"перепил наверное, засранец" - сказал я
и ко мне подошла моя женщина,
и я поцеловал ее. "сходим сегодня в бар?" - спросила она,
"да, почему бы и нет?" - я затушил окурок и пошел в душ,
а потом в мир, к солнцу и людям, по своим делам,
которых в тот день, черт побери, у меня было немало.
ну что ж, все очень просто: я разобрался
со своими делами, а потом мы сходили в бар.

@темы: влад

18:58

Джаз

Джаз


1.
Огромное облако, имевшее очертания Южной Америки двигалось над городом. По проулку летели синтетические пакеты, облипая ноги прохожих и морды собак. Собаки недовольно мотали головами и рычали.
Рядом клали асфальт. От него волной шел плотный жар. От этого жара плавились стрелки часов и стекали под ноги. Тротуары были залиты металлом.
Возле лотка с газированной водой образовалась очередь. Мужчины в расстегнутых рубахах и женщины в сланцах. Кружили в воздухе пакеты. Очередь двигалась медленно. Подошел и стал в конец молодой человек. В желтых парусиновых штанах он был похож на вопросительный знак. Мотая головой, юноша взял стакан сельтерской и отойдя в сторону залпом выпил. Струйка воды стекшая по уголку рта, оставила на его лице блестящую дорожку.
— Морока, — сказал подошедший следом за молодым человеком старичок. Один ноготь у него был особенно огромен, отвратительно желт. — Давненько не было такой жары. Слыхали, что делается?
Молодой человек слышал. Город был взволнован новостью — вчера на Старослободской зарезали нищего. Глаза у него были мутного, пивного цвета.
— Как думаете, пищевики? — спросил дед. Молодой человек не ответил.
Ноготь старика привлекал его внимание все больше. Для чего ему такой, как у ворона. Облезлый ворон с желтым ногтем. Молодой человек глянул на старика, разыскивая бельмо. Тот продолжал.
— Пищевики, точно тебе говорю. Совсем разбушевались. Силу свою показывают. Скоро решительный матч.
— Да, в воскресенье, — досадливо подтвердил молодой человек.
— В Васильевском парке. В четырнадцать ноль-ноль. При любой погоде. Вы приходите, юноша.
Отчего же нет бельма. Оно было бы даже... к лицу.
— Нет, я к футболу равнодушен, — рассеянно ответил молодой человек и отошел.
Имя его было Сева.
Он направился в парк. Розоватая тротуарная плитка скрипела под ногами. Усевшись в тени, Сева укрылся газетой. Как назло попался спортивный раздел. Успехи норвежских лыжников. Финские военизированные стрелки победили в международных соревнованиях. Канадские мастера шайбы и клюшки подрались во втором периоде товарищеского матча. В конце петитом сообщалось о воскресном матче. Стоило пожалеть, что никакого отношения не имеешь к этим соревнованиям. На занятиях по физической культуре в школе Сева никогда не стоял во главе шеренги. Владик Комаров стоял. И где он теперь? Кандидат в мастера! Костя Пономарев — представляет завод на престижных областных состязаниях. Щуплый Виталик Новгородцев громит дворец пионеров в шахматы. Но Севе не было дела. Он отложил газетку в сторону и задремал.
Когда Сева очнулся, солнце садилось. Мимо прошла девушка в ситцевом платье. Сева поднялся и пошел за ней, привлеченный чем-то неясным. Из глубины парка доносились звуки музыки. Играли джаз, кажется, с трубой. Девушка повернула голову в ту сторону. Сева ощутил вдруг поднимающуюся откуда-то из желудка тошнотворную волну. Стало ясно, что незнакомка принадлежит к тому определенному сорту девушек, которые иногда оказываются и не девушками вовсе. Внезапная догадка окрасила происходящее в трагические сиреневые тона. Люди вокруг исчезли, Севу окружили все какие-то выблядки да страшилы. Под ситцевым платьем девушки ниже резиновой полоски трусов явственно проступил уродливый отросток. Она села на скамейку. Ощущая неизбежное, Сева сел рядом.
Девушка посмотрела на него, закрыла глаза, приложила руку ко лбу и засмеялась простым, прелестным смехом.
— Видите ли, — как-то неловко, сбоку начал Сева. — Обычно я так не поступаю. Не понимаю, что на меня нашло. Эта жара плохо действует на меня. Я совсем не могу говорить. Меня Севой зовут. В воскресенье матч, вы знаете? Пищевик и Всеобуч. На Васильевском. Мне футбол неинтересен. Я в газете прочел. Вы меня слушаете? Вам, должно быть, совсем неинтересно.
— Нет, вы, кажется, славный.
— Что ж, это хорошо, что я вам нравлюсь. И вы мне нравитесь. Жарко сегодня. Я встретил чудного старичка. Знаете, с таким ногтем. Желтым, закостенелым. Как у По, неверморрр... Он мне рассказывал про нищего. Жуткая, нелепая история.
Быстро темнело. Зажигались фонари. Шипел газ. Девушка опять приложила руку ко лбу. Сева коснулся ее колена и снова ощутил, как желудок откликается на сообщение нервных окончаний. Это было невыносимо.
— Пойдемте... — пробормотал он.
— Куда?
— Куда-нибудь. Туда. — Сева неопределенно мотнул головой в сторону музыки. — Какая разница.
— Зачем?
Сева промолчал. Музыка усилилась, навалившись на них всей своей синкопированной тяжестью.
— Делайте что хотите, — наконец сказала девушка.
Помедлив, Сева подал руку, и они сошли со скамейки на зеленую траву. Насекомые пели от непереносимой любви друг к другу. На пути росли хорошие, густые кусты.

2.
Назавтра Сева бузит в кабаке. Это кабак нижайшего пошиба — даже не кабак, а так, наливайка — из тех, где пить приходится стоя, где столы вытираются липкой тряпкой (или, что вероятнее, не вытираются вовсе), а под ногами насыпаны опилки, сметаемые в конце дня. Компания подбирается соответствующая — все сплошь пьяненькие, грязные мужички с пузырями на коленках и заросшими унылыми физиономиями. Они берут по чекушке, мятые пирожки с картошкой, опрокидывают, долго стоят.
Сева свой здесь. Когда он входит, его хлопают по плечу. Всеобщим клоуном влазит он на стол. В руках блестит полный стакан. Начинается представление. Примерившись, Сева седлает любимого конька и гарцует, закладывая изящные виражи, достойные Котовского. Когда заканчивается вдохновение, Сева требовательно протягивает руку в зрительный зал. Мужички, ропща, подливают. Речь Севы продолжает струиться, словно моча энуретика. Зал он держит бесподобно.
— Я жрал ее. Я жрал ее губы липкие, и глаза; [...] Я был богом, и я парил вокруг, отрывая куски от нее зубами. Шел дождь, садилось солнце, падал снег, ее тело блестело под светом фонарей. Густые испарения шли от травы. Рыча, я таскал ее по частям под корни деревьев. Приходили собаки, я отгонял их, защищая свое. Она лежала, бесстыже, непривлекательно. Я скакал вокруг, выбрасывал коленца и выл. Я жрал ее; грыз кости, высасывая оттуда мозг. Она следила за мной, ее глаза вращались. Я сжимал ее в объятиях. Глазные белки покраснели, забил хвост. Торжество наполнило мою грудь. Она вся дрожала, как будто сквозь тело ее пустили напряжение. Взялась корочкой кожа. Трава вокруг пожухла, желтый лист упал с дерева. Рот отрыгнул крик. Я схватил его, словно самую большую драгоценность, и тут же проглотил. По всей вселенной гремели взрывы новых звезд. Падало и тут же всходило солнце. Луна отплясывала камаринскую. Оркестр принялся наяривать со страшной силой, так что от звука портилось вино в подвалах. Я не выдержал. Джазу, завопил я со всей мочи, джазу, джазу!
Ручьем льется пот с Севы. Он похож на чрезмерно увлеченного врача. Выкипяченным ножом вскрывает свою память, чтобы извлечь воспоминания. Однако обнаженный внутренний мир так увлекает, что Сева забывается и вырезает все подряд. Опустошенная память выглядит как скомканная авоська.
Затихает музыка, в воздухе остается висеть лишь едва слышимое медное дрожание тарелки. Сева приходит в себя, недоуменно озираясь. Физиономии вокруг одобрительно гудят. Слышатся хлопки — это днища стаканов бьются о столы. Сева пытается спуститься с поверхности импровизированного манежа, однако попадает ботинком в тарелку с закуской. Летят ввысь пирожки, Сева валится на пол и засыпает.

3.
Пьяного Севу вынесли на улицу и бросили в переулке. Он привалился к стене, подгреб под голову кучу мусора и так проспал до утренних дворников. По их шарканью он поднялся и пошел куда-то неопределенно, сверх означенных пределов, кутаясь в грязный пиджак.
В голову ему втемяшился адрес. Адрес незнакомый, но невероятно привлекательный в своей почтовой выразительности. По случаю утра заводы были еще закрыты. Сева шел, оставляя их блестящие корпуса по левую сторону. Вступала медленно гитара. Навстречу попадалась все незнакомая местность. Кажется, раньше здесь была площадка для аэропланов, они летали отсюда в европы и прочие отдаленные земли, однако же теперь все было огорожено заборами, за которыми бесновались псы. Их приходилось опасаться. Известно, что собаки недолюбливают пьяных.
Короткого маршрута к адресу Сева не знал. Приходилось идти от одного знакомого места до другого с тем, чтобы, выйдя к третьему, спросить у трамвайного кондуктора верное направление. Наконец Сева вышел к нужному перекрестку. Он остановился. Огладил рукой вихры. Дом пять ментором возвышался над прочими номерами. Сева вошел в парадное.
Ему открыла сухонькая старушка в черном. Ничего не говоря, она скрылась в глубоком коридоре. Сева постоял, озираясь, потом, не снимая обуви последовал за ней. Узкие бока коридора были обвешаны луком и плетеными корзинками. Выводил он в большую светлую комнату с синими полосатыми гардинами. Посреди комнаты стоял лоток с газированной водой и очередью. Сева стал в конец. Пузырились в окнах занавески. Жар стекал с них, и от этого намокали ноги в ботинках. Мучимый жаждой, Сева взял стакан сельтерской и отошел в сторону.
— Настоящая морока, — сказал подошедший вслед за ним старичок. Сева обернулся и вздрогнул.
Один ноготь у деда был особенно огромен (отвратительно желт!).
— Проиграли пищевики-то. Разгромным счетом, четыре супротив одного. Перейдя на чужую половину поля считанные разы. Чего же вас-то не было, юноша? Зрелище было знатное. — С этим словами дед подмигнул. На левом глазу у него красовалось свежевылупившееся бельмо.
Чувствуя отвратительную слабость, Сева наклонился и его вырвало. Среди полупереваренных пирожков с картошкой, сохранивших свой помятый вид, лежала вчерашняя спортивная газета, кусок ситцевой ткани, черное птичье перо и джазовая труба.

@темы: 2008, Бандини

karma police members
Очередная подборка запросов, по которым приходят в сообщество. Очень хороший улов. Кошмар, что в голове у людей творится. И да - душа детектед. Хуй! Пизда! Душа! Ура!

как всегда своих фаворитов кидайте в комменты.

=============================

это было сто лет назад в прошлой моей жизни а может и вовсе не моей.
русская пизда
pizda vo ves rost
частушки хлопов
пизда княгиня
эрекция пизды
пизда широким планом
хуй в пиздд видео
китайская писечка
хохлушка развратна
черный дьявол удильщик
розовый заяц готы
пизда и хуй вместе
Быстрый поиск
себастиан бах педик
волосатая пизда индейки
пирс в пизде
соитие женщины и собаки
соитие с природой 1 раз-50 рублей
большая пизда карликов
мясо светится в темноте
картинки розового кролика с длинными ушами
ала в красном пиджаке
какое место нужно целовать пизду девушки
целкина пизда
не смей трогать мышку на моем столе
жирная пизда нараспашку
парень говорит ча-ча-ча
удачные и неудачные дни рассказ
видео кровавоя пизда капает
самая большая пиз-да в мире википедия
плохо на душе сапись в коненты
на уроки лижит пизду матиматици
как выпросить у родителей деньги на бухло
зависимость расположения пизды от формы жопы
как различить большая у девушки пизда или маленькая
черви в пизде
иисус бухло
на столе сидит белая кто она
я родилась в соитии
конным спортом девственность
яйца парней
видео кудри на пизде
пизда в душе
соитие с мамой
вечный двигатель бухло
голые старлетки
чтобы я сделал если бы мне предложили ограбить киоск
схема как хуй в пизду входит
как отлечить пизду от письки
посмотреть хорошо раздвинутые негритянские пизды
голые куклы с пездою
соития пожилых людей
душа денег
марк твен могила
ограбить киоск
чем заняться в свободное время вдвоем
каунас город дождей блядей
желчь изливается в горло
заканчивают в пизду
таблетки чтобы стать импотентом
задницы в спортивных штаниках
хуй пизда революция
как по английски будет слово огонь
не пошёл бы ты в пизду вафел бородатый
сколько литров вмещает влагалище
эрекция медведя
хорошая пизда сама сок даст
заговор на эрекцию
как выглидила пощтовая
садист из-за плохой эрекции
русская степь

@темы: запросы

01:43

федор

нам было лет по 8
его звали незамысловатым именем
федор
мы были друзьями и сломали
дверь в подвал дома, где он жил,
и нашли там ведро, в которое
срали бомжи, мы натаскали в это ведро
много пластмассы, бумаги и
прочего мусора
и подожгли. сделав это мы ушли
искать еще топлива.
вернувшись, мы увидели, что из подвала
валит густой дым. мы забежали внутрь
и федор начал топтать огонь в этом ведре, забыв
очевидно
про бомжей.
его ботинок оказался весь в дерьме.
и пока он чистил его разными листьями,
я сказал:
- а прикинь, весь твой дом сгорел бы.
- ага.
- где бы ты жил?
- в подвалах. и срал бы в ведра...
мы, схватившись за животы, валялись
на траве.
потом он ударился в религию
под влиянием матери, и от общих знакомых я однажды услышал
что он не собирается трахать свою девушку
до свадьбы.
еще какое-то время спустя я узнал
что он все-таки трахнул ее,
так как решил. что это как раз при соитии
происходит брак...
ах, федор, хитрый ублюдок,
даже религия тебя не испортит.

@темы: влад